Тася
Такси подвозит меня к огромному особняку охраняемого элитного посёлка. Высоченный забор, у входа два вооружённых «шкафа», одинаковых, безликих. Странные они, неприятные, и место мне не нравится, я хочу домой, к сыну и …чёрт, к «раненому» зеленоглазому художнику. Это всё лучше, чем идти туда, где дубасит клубная музыка, слышны крики и плеск воды.
Вечеринка?
Охрана с каменными лицами нагло ощупывает меня с ног до головы, заглядывает в сумочку и только после этого пропускает:
– В дом. Второй этаж, налево до конца, – дают навигацию.
Вхожу во двор и слепо иду вперёд, наметив для себя вход в особняк. Всё, что происходит вокруг, мне абсолютно неинтересно. Справа снова раздаётся плеск воды, в ближайших кустах кого-то тошнит, а на скамейке у дома молодой парнишка лет восемнадцати стягивает верх мокрого купальника с замёрзшей девушки. К сожалению, не заметить этого не вышло, как и его стеклянного взгляда.
Боже, куда я попала?
В доме бардак. В просторном холле на полу валяются жестяные банки, стеклянные бутылки. Разлит алкоголь, и его резкий запах раздражает ноздри. Прижав сумку к себе, осторожно поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Колени подгибаются, лёгкие горят, а сердце уже устало работать на высоких оборотах. Ему больно, оно плачет, а я нет. Иду, потому что завтра после университета я посплю пару часов и поеду к сыну.
Нахожу указанную охраной комнату. Стучу. Никто не отзывается. Стучу громче. Дверь резко распахивается. Передо мной пьяно покачивается мужчина с небольшим животиком, залысинами на висках, в расстёгнутой рубашке, перекошенном галстуке и штанах без ремня.
– Заходи, – кивает, и его ведёт в ту сторону, куда двигается голова.
Сжимаясь ещё сильнее, перешагиваю порог чужой спальни. Здесь тоже хаос. Перевёрнута постель и вверх дном валяется низкий столик со столешницей из матового стекла. Красиво. Было.
А в мыслях совсем другой стол. И мужчина другой.
«Не ходи туда, Тася. Тебя там сломают»
Илья так пытался меня отстоять, будто я для него самый близкий человек. От этого становится ещё хуже.
Клиент всовывает мне в руку бокал с алкоголем.
– Пей, – пьяно приказывает и внимательно следит за тем, как я подношу бокал к губам и делаю маленький глоток, тут же обжигая язык высоким градусом. – До дна, – подходит и ударяется бутылкой о край.
Сам пьёт из горла, роняет её на пол и тянется ко мне пальцами. С трудом заставляю себя стоять на месте, пока он, вдавливаясь в кожу, ведёт по открытой зоне декольте в ложбинку груди. Хватает её ладонью, сминает. Прикусываю язык, чтобы не застонать от боли.
– Шикарная. Люблю упругие сиськи. У Леона всегда были лучшие тёлочки. Тебя я раньше не видел. Новенькая? – покачиваясь, пытается подобрать бутылку с алкоголем.
– Да, – отвечаю тихо, но выходит жалко и уязвимо.
Мне противно и страшно. Я всеми силами стараюсь перебороть это в себе.
Клиент переключает свой интерес на алкоголь. Садится на край кровати, опять роняет бутылку.
– А у меня праздник сегодня. Мы с сыном отмечаем, – смеётся он. – Я с женой развёлся. Двадцать пять лет с этой стервой прожил. А теперь свобода-а-а, – раскинув руки, падает спиной в хаос на кровати.
– Поздравляю, – стою на месте, не решаясь подойти ближе, да он и не просит. Лежит, пялится в потолок.
– Знаешь, как тебе повезло, – продолжает важно вещать из горы подушек и скомканного одеяла. – Будешь трахать самого заместителя прокурора.
Понятно, почему Илья не смог договориться. Здесь дело не в деньгах, а в очень нужных Леону связях.
О том, что они есть у него везде, я узнала ещё в тот день, когда попыталась обратиться в полицию. Умоляла о помощи, кричала, стучалась в двери начальства, объясняла, что у меня забрали ребёнка. А меня – в самый настоящий бордель!
Туда за мной приезжал сам Леон, пожав руки чуть ли не всему отделению.
– Принеси мне вискарь. Там где-то, – клиент абстрактно взмахивает рукой и роняет её себе на живот.
Иду искать, аккуратно переступая через разбросанные по полу вещи. Музыка с улицы сюда не добивает, приходится слушать тяжёлое сопение «важного» человека.
Нахожу бутылку, несу ему. Мужчина ловит меня за запястье и резко дёргает на себя. Теряя равновесие, лечу на кровать и шлёпаю ладонью по его голой груди с редкими колечками чёрных волосков. Отдёргиваю. Меня резко начинает тошнить, очень хочется рвануть в ванную, помыть руки с мылом.
Как я буду сейчас делать всё остальное? Но больше ничего не происходит. Клиент меня не трогает. Пьёт из горла и пялится в потолок. Мы молчим вечность по моим подсчётам.
– Делай уже со мной чё-нить. Чего нерешительная такая? – хмыкает заместитель прокурора. – Леон мне целку подогнал, что ли? По ним у нас вроде другой специалист рынок держит. Давай-давай, штаны с меня сними для начала.
Сползаю с кровати и послушно стягиваю с него расстёгнутые брюки, часто сглатывая, чтобы не вывернуло от запаха чужого тела. С Ильёй не было противно. Он… какой-то другой.
Может, попробовать представить его и тогда буде легче?
Очевидно, не будет, потому что я никак не могу заставить себя снять с клиента трусы. Он опять что-то бормочет с кровати. Булькает алкоголь в бутылке. Слышу, как мужчина сглатывает.
– Руку дай, – требует хрипло и почти невменяемо уже. Протягиваю, хватает за запястье и укладывает ладонь к себе в пах. Сжимает член, мне хочется разрыдаться и одновременно рассмеяться в нервной истерике. В клиенте столько алкоголя, что у него не встаёт даже от таких манипуляций. Рука, сжимающая мою, ослабевает.
– Так приятно, ещё… – бубнит он и отключается.
Сижу неподвижно и не верю своему счастью. Истерично улыбаюсь, когда комнату заполняет храп. Теперь надо просто дожить до утра.
Поднимаюсь с пола, сажусь в кресло и, скинув туфли, подтягиваю к себе ноги. Обнимаю колени, застываю, глядя перед собой. Мне удаётся подремать минут двадцать в таком положении.
Вздрогнув от громкого всхрапа, достаю телефон из сумочки, пытаюсь читать электронную книгу, но сосредоточиться на тексте не выходит. Устав перечитывать каждое предложение по три раза, открываю социальную сеть и листаю ленту, особенно сильно ни во что не вникая. Главное, не сойти тут с ума до того времени, когда мне надо будет уйти.